— У них нет душ, да. Но и без них они как-то живут. Только не спрашивай, как.

Закончив разбираться со своим оружием, она взвесила его в руке.

— Сиди здесь, — сказала она и, прежде чем вновь присоединиться к битве, обернулась и посмотрела на пистолет в руках Верити. — Пересчитай патроны и прибереги последний для себя.

Боевая сестра перепрыгнула через поваленную колонну и растворилась в дымке, стреляя на ходу.

Со звуком, что в проломленной часовне показался сигналом к концу света, монолит разрядил мощь своего корпускулярного хлыста, и сверху посыпались огромные куски величественного купола, которые, врезаясь в пол, вызывали под ногами дрожь и поднимали в густой воздух еще больше пыли. Верити отшатнулась и увидела над головой кусочек бледно-голубого неба, обрамленный неровной дырой в потолке. Там в вышине она смогла различить полумесяц Обсидиановой Луны, слабо отражающий свет утреннего кавирского солнца.

Она вспомнила о Мирии и почувствовала тревогу за подругу и сестру. Не было никакого способа узнать, жива ли она до сих пор и провалила ли свое задание ударная группа Имогены, пробиравшаяся в сердце некронского комплекса. У Верити уже практически не осталось сомнений в неминуемой смерти, и потому, пока крики и перестрелка продолжались, она оттянула затворную раму и извлекла один патрон. Покрутив его в пальцах, она коснулась его наконечника, а после прошлась по геральдической лилии, вырезанной на ее служебной броне. Наконец, убрав снаряд в карман, она выскочила из укрытия.

Куда ни падал взгляд, всюду были некроны, в дыму и огне ведущие рукопашные схватки и дуэли с боевыми сестрами. Вдруг Верити осознала, что стоит прямо перед великим алтарем, у основания которого лежала дюжина мертвых женщин, ушедших в мир иной под сенью статуи любимой святой. Рядом валялись опустевшие болтеры, израсходованные рожки и… серебристо-серый цилиндр, напоминавший свиток из металла.

Посылая столь сильные басовые волны, что они отдавались чуть ли не во всем ее теле, монолит плыл в ее сторону через заваленный каменными обломками боковой неф, неумолимо сокращая дистанцию. Только Верити начала приближаться к железному свитку, как по залу веером разлетелись изумрудные лучи. Один из них прошел сквозь нее, и она жадно глотнула воздух, ожидая, что сейчас сгорит заживо, но это оказался безвредный сканирующий луч какого-то прибора в командном троне боевой машины.

Луч попал на свиток и замер. Некрон в мантии снова вознес над собой потрескивающую перчатку и выпустил поток зеленого пламени, обративший артефакт в молекулярный пар.

Желудок Верити скрутило от ужаса. Инопланетное устройство служило порталом в Обсидиановую Луну, и пусть она не знала, как оно функционирует, госпитальерка тем не менее понимала, что без него Мирия и остальные Сороритас не смогут вернуться и останутся в ловушке.

— Ты убил их! — воскликнула она и выстрелила в предводителя чужаков. Масс-реактивные снаряды отскочили от корпуса монолита, не оставив повреждений, но она все равно продолжила натиск. — С меня довольно! Во имя Бога-Императора, хватит!

— Хватит! Хватит! — подхватили окружающие боевые сестры, появившиеся из дыма, чтобы поддержать ее пылкое наступление, и на плотную оболочку монолита обрушились залпы болтов и мелта-зарядов.

Женщина с бронзовым мечом в одной руке и болт-пистолетом в другой безрассудно бросилась в атаку, пробежав мимо госпитальерки. За ее спиной развевался освященный плащ насыщенного бордового цвета. Сеферина взбежала по разрушенной секции крыши, наклоненной под углом, и поравнялась с парапетом громыхающей черной пирамиды.

На глазах у Верити канонисса, сияющая праведной яростью, словно почитаемая ею святая, в одиночку накинулась на вожака некронов.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Хронометры, акселерометры и позиционные передатчики Тегаса представляли собой превосходно настроенные образчики археотехнологии, и совместно они могли сообщить ему в любое время и в любом месте его точные координаты в громадном клубке Вселенной. Но не здесь и не сейчас.

Его атаковали виды энергии, природа которых выходила за рамки понимания квестора, что вызывало у него эйфорию, если можно так сказать. Клешневидными лапами он нащупал поручень, идущий вдоль узкого помоста, к которому вышел отряд, и вцепился в него так, словно находился на палубе судна во время шторма. Тегаса пошатывало из-за того, что его нейральная матрица пыталась приспособиться к новым полям микрогравитации. Сестры Битвы, с их грубыми человеческими органами чувств, едва ли заметили перемену, произошедшую с окружавшей их незримой паутиной энергии. Они передвигались скрытно, бесшумно и спокойно. Та, что с суровым выражением лица и мелтаганом, — Даная, — осуждающе посмотрела на него и, грозя дулом оружия, заставила идти дальше.

Они не видели того, что видел он: витающие вокруг нити освободившихся нейтрино и бозонов, быстрых частиц столь редких и магических, что лучшие умы Адептус Механикус лишь строили теории об их существовании. И вот, прямо у него на глазах, они струились из идеального белого куба, расположенного примерно пятьюстами метрами ниже. Как и технические мостики, пересекавшие пространство реакторного отделения, он висел в воздухе без каких-либо опор вопреки законам логики и физики.

Сам зал представлял собой громадный правильный тетраэдр с ребрами более трех километров в длину. Кругом высились грани из тусклого зеркального металла, на которых тут и там встречались широкие разъемы, ведущие в темные служебные помещения Обсидиановой Луны. В каждой из вершин этой перевернутой четырехсторонней пирамиды имелось отверстие со скоплением кристаллов и металлических стержней неизвестного предназначения; за ними Тегас разглядел вверху плоские транспортные платформы, перевозящие неподвижные монолиты и «Ковчеги духов», и такие же внизу, уходящие туда, где находились реконструируемые дольменные врата.

Паривший посередине куб сопротивлялся всем попыткам механодендритов Тегаса просканировать его поверхность. Синие искры мощного электромагнитного поля образовывали вокруг него непостоянное сияние, не дающее взаимодействовать с чем-либо крупнее молекулы воздуха. Квестор различил могильных пауков, суетящихся на нижних помостах, и силуэты каноптековых призраков, крутящихся поблизости от мониторинговых площадок. И те и другие иногда останавливались и что-то настраивали на панелях управления, в связи с чем магос предположил, что они регулируют потоки энергии, идущие в куб и от него.

— Никакой охраны, — тихим голосом заметила одна из женщин. — Это может оказаться ловушкой.

— Верно, — согласилась Даная. — Пандора права. Такое место должно кишеть ксеносами.

— Они не здесь, — сказала Мирия. — Они отослали свои армии.

— Куда? — поинтересовалась та, которую называли Пандорой. Но едва вопрос слетел с губ, как она сама обо всем догадалась.

Когда они только прибыли сюда, Тегас уловил меметические приказы немесора, плавающие у границ коммуникационной матрицы некронов. Согласно им, каждая активная боевая единица была отправлена на штурм Святилища-101, что являлось, по сути, крупным военным эксцессом. Это крайне заинтересовало Тегаса, так как подобная реакция очень напоминала проявление человеком негодования или высокомерия. Похоже, некроны не были столь безэмоциональны, какими казались на первый взгляд.

Квестор отметил у себя в памяти эту концепцию, чтобы обдумать позднее, и вновь обратил свой взор на реактор. На куб. Тегас не мог сопротивляться желанию попробовать еще раз направить на него все доступные ему оптические приборы и сенсорные модули, поскольку за внешней оболочкой скрывался источник энергии столь же фундаментального и фатального характера, как силы мироздания, — пойманная сингулярность. Тегас слышал, как женщины вслух высказывают предположения о природе ядра, и на одну наносекунду он решил попробовать объяснить им этот феномен, но потом вспомнил, что они просто солдаты, и их ограниченный ум, каким бы тактически гибким он ни был, попросту не смог бы оценить фантастическую установку перед ними.